Дракон мелового периода - Страница 73

– Шут с ней, с этой тетрадкой. – с каким-то даже ожесточением заявил дух Корина. – Никому она не нужна. Меня из-за нее чуть в гэпэу не забрали. Кто тебе, говорят, это продиктовал? А там все написано, как есть: что, откуда, зачем...

– Я выхожу из тьмы луны навстречу рассвету. – начала я, трепеща. – Я есть земля и вода...

Я прочитала наизусть съеденный мной отрывок. Дух Корина внимательно слушал, благосклонно кивал и поправлял, когда я (нарочно) сбивалась. Дочитав до слов «...а образ отражается в воде...», я запнулась и искательно взглянула на Корина.

– Ну, чего остановилась? – грубовато спросил он. – Забыла, что ли? И заговорил сам:

Я – камень живой,
пробуждающий жизнь,
дающий силу,
жаждущий совершенства,
изгоняющий смерть,
исцеляющий материю и дух, тело и разум
от тленности и нечистоты.

– Дальше, дальше! – жадно шептала я.

Я побеждаю волчицу
и раскрываю врата храма,
Чтобы мертвое снова стало живым,
Чтобы рухнули стены башни лжи,
Чтобы белый дракон победил черного,
Чтобы истинный целитель был явлен миру...

Полученные сведения были так важны, что я на мгновение даже забыла, с кем разговариваю. Книга Корина из первых рук! Я могу восстановить ее целиком, и тетрадка Джефа перестанет быть единственным экземпляром, и более того – это будет работающий экземпляр!

Но тут из паралича вышла Машка. С яростным воплем она набросилась на призрака в теле Мишки и с криком «Изыди, нечистый!» принялась вытряхивать Мишку из шинели. Прежде чем я успела что-то предпринять, шинель была безжалостно сорвана. Мишка не особенно-то и сопротивлялся. Он стоял, как манекен. – казалось, толкни, и упадет.

– Мишенька! Миленький! Очнись! – услышала я Машкин крик. Мишка, закатив глаза, не реагировал. Шинель валялась на полу, как тело убитого. Я хотела ее подобрать, но побоялась.

– Не тряси. – наконец выговорил Мишка, вяло пытаясь отстраниться от Машки. Сестра испустила дикий вопль и повисла у Мишки на шее, как будто он вернулся с того света.

– Хватит орать, всех перебудишь. – одернула я ее. Нет, я тоже была рада, что все обошлось – но такой шанс был упущен!

– Я что-то говорил? – пробормотал Мишка, В его глаза возвращался разум. – Черт, голова болит! Надел шинель, услышал голос и больше ничего не помню.

– Не ты. – сказала я. – Призрак Корина. А Машка его спугнула, и он ушел. Все испортила!

– И слава Богу. – выкрикнула сестра. – Мишенька... что с тобой?

Мишка, бледный, как мертвец, клонился набок. Мы с Машкой подхватили его и совместными усилиями положили на кровать. Машка стащила с него кроссовки. Я подобрала с пола шинель, на всякий случай заглянув в рукава, как будто там мог скрываться призрак. Мишка что-то пробормотал, потом задышал ровно и вроде как уснул.

– Какой он горячий! – услышала я плачущий голос Машки. – Гелька, что делать-то?

– Ничего с ним не будет. – сказала я, сердясь, что Машка помешала дослушать призрака. Пока она хлопотала над Мишкой, я в уме повторяла слова Книги, пытаясь вникнуть в их смысл. Волчица... храм... белый дракон... черный дракон... башня лжи... истинный целитель. Опять он. Истинный целитель, который что-то знает, чего не знаю я... Задумавшись, я не сразу услышала Машкины всхлипывания.

– Ну что с тобой? – устало спросила я. Сестра сидела на краю кровати и заливалась слезами.

– Мишку... жалко... – выговорила она, глотая слезы. – А если не очнется? Вдруг он инвалидом останется?

– Не останется. – принялась я утешать Машку. – Он пережил потрясение, а теперь просто спит. Так всегда бывает, когда вселяется призрак. Я читала.

– Правда? – жалобно спросила Машка. Все ее лицо было в разводах от слез и мела.

– Он проспит до утра и проснется здоровый. – сказала я. – Иди умойся. Ну посмотри на себя – сущее пугало...

Неожиданно Машка опять зарыдала.

– Ну что с тобой такое? – огорчилась я. Машка, всхлипывая, залепетала что-то неразборчивое.

– Никогда он меня не полюбит... такую уродину...

Я была поражена.

– Машка, что ты несешь? Ты же красивая!

– Я? – горько переспросила сестра, размазывая по лицу мел. – Я же инвалидка, ты что, не в курсе? Знаешь, как меня в школе обзывали? Лихо одноглазое! Он никогда не посмотрит на такую...

– Но... – Я не находила слов, пораженная такой слепотой. Мне, да и всем окружающим, было совершенно очевидно, что Мишка к Машке неравнодушен.

– Но он же сегодня побежал тебя спасать! Рискуя жизнью!

– Он просто добрый... он всех спасает... Машка снова залилась слезами. Я растерялась и расстроилась. Чувствуя, что еще чуть-чуть, и зареву за компанию с сестрой, я села рядом с Машкой на кровать и обняла ее за плечи.

– Я тебе помогу. – пообещала я. Машкино лицо сразу просветлело;

– С глазом?

Она взглянула на меня с такой надеждой, что стало совестно.

– Помогу, чем смогу. – уточнила я.

– Спасибо, Гелечка!

Машка подозрительно быстро успокоилась.

– Слышала – чем смогу! Никаких гарантии.

– Да, да, я поняла.

– Наверняка превратно...

* * *

Мы с Машкой вернулись в Утишье, когда уже совсем рассвело, слишком взволнованные, чтобы спать. В воротах нас встретила разъяренная бабка, которая прождала всю ночь. Она долго ругалась в глубоко шокировавших меня выражениях, а Машку вдобравок выдрала пучком крапивы, после чего заперла нас обеих в избе. Экзекуция волшебным образом оказала успокаивающее воздействие, и остаток дня мы проспали беспробудным сном.

14. И снова волшебные цветы. Поход за купавой.

– Смотри, всего одиннадцать, а уже темнеет. – сказала Машка, широко загребая веслами. – Белые ночи кончаются.